Ты по ней сохнешь, Джерри.

Ты хочешь ее разыскать, Джерри.

Проснулся он за полчаса до рассвета. Да и продрых не больше часа, но почему-то его совсем не клонило в сон. Допивая последние капли теплого, выдохшегося шампанского, он надеялся избавиться от жуткой головной боли. Похмелье бывало у него и раньше. Иногда оно начиналось прямо во время попойки. Но сейчас башка просто раскалывалась. Можно подумать, она ему за что-то мстила. Как будто из ревности, что ли. Салли плескалась в душе, а горячей индианки уже и след простыл. Джерри заподозрил, что она его обнесла вчистую или, на крайняк, если это профессионалка – прихватила тыщу «за обслуживание», но девица не украла даже покерной фишки.

Зато оставила в номере свою газету – ноябрьский номер.

Ты по ней сохнешь, Джерри.

Ты хочешь ее разыскать, Джерри.

Она трахается с другим, Джерри.

Эта стерва прямо сейчас над тобой глумится, Джерри.

После вчерашней везухи этот голос, по-змеиному коварный, вернулся. Чтобы только выбросить из головы Кейт, Джерри взялся читать старую газету. Начал с прогноза погоды: зиму обещали непривычно мягкую. Ясновидцы хреновы. Дальше шла рубрика «Происшествия», но он не стал тратить на нее время и сразу перешел к спортивным новостям. Хорошо, что сексушка не растеряла эти страницы.

Когда он читал материал о том, как питтсбургские «Стилерсы» в очередной раз борются за Суперкубок (тут, между прочим, кое-кто гоняет за «Лайонзов», вы, задницы), из душа появилась зареванная Салли. Джерри понял: вместе с алкоголем улетучилась и та часть Салли, что дала ей прозвище «Мустанг». А ту ее часть, которая удовлетворила свое двунаправленное любопытство, теперь мучило католическое воспитание.

– Сегодня сочельник. Мне домой надо, – выдавила она.

– Не вопрос, Салли. Поехали, – ответил он.

Газету он оставил в гостиничном номере. Первой полосой вниз. Спустившись в зал казино, Джерри напоследок вгляделся в сигаретный дым – надеялся увидеть знойную индианку. И поймал себя на том, что даже не знает ее имени. Может, она ему пригрезилась, совсем как та песня – «Отель «Калифорния». Он замурлыкал себе под нос собственную переделку. «Заезжайте в отель «Вест-Вирджиния». Здесь такая грязь. Морды – просто мразь».

Двери казино отрыгнули их раскрывшейся пастью. Выплюнули на свежий, сладкий, прозрачный воздух, подобный лунному свету, подглядывающему сквозь облака.

Нога за ногу Джерри брел через парковку. В лицо ему дул ветер. Вперемешку с каким-то запахом. Как видно, похмелье отступило не до конца. Но почему-то ему вспомнилось, как его, совсем еще мелкого, впервые взяли на охоту. Тогда к запаху леса примешивались запахи пороховых ожогов и пива. Перед глазами торчал материнский хахаль, научивший его стрелять. Самый омерзительный из всех – тот, который, чтобы отбить у него страх перед бейсбольным мячом, прицельно запускал этот мяч ему в голову.

При виде своей машины он застонал. Какой-то дебил прицепил к «дворнику» эти идиотские флаеры. Подойдя поближе, он разглядел, что это даже не купоны автосервиса и не реклама скупки подержанных автомобилей. Это были сцепленные вместе четыре библиотечные карточки. А с них свисало нечто на веревочках. Порывом ветра эту фигню взметнуло вверх, и Джерри увидел четыре цветных резиновых изделия, которые шлепали по его старенькому «шеви».

Оказалось, это четыре сдувшихся воздушных шара.

Джерри взглянул на карточки.

На оборотной стороне каждой из карточек значилось имя, которое ровным счетом ничего ему не говорило. Какой-то Мэтт. Какой-то Майк. Эдди – хрен знает, кто такой. Уже собравшись выбросить этот хлам, Джерри ощутил, как его сквозь куртку полоснуло холодным ветром. Запах охоты вернулся. И тот же голосок в башке подсказал обратить внимание на последнюю карточку. Трясущимися руками он перевернул ее другой стороной и прочел имя.

Кристофер Риз.

Сегодня твой день, Джерри.

Славный человек провел Кристофера под густой сенью деревьев и дальше по старой тропе, незаметной, усохшей от времени. Когда он отбрасывал из-под ног мертвый валежник, под ним открывалась свежая потайная тропа. Кристофер взглянул на облака над Лесом Миссии. Они затянули фонарь лунного света. Шептунья поспевала всюду. Близилось что-то страшное.

Это значит, что ты умираешь.

речи славного человека эхом отозвались в уме Кристофера на подходе к старому выброшенному холодильнику. К большому, белому – в старых фильмах, которые обожала мама, такой назвали бы «ледником». Его проржавевшие хромированные детали напомнили Кристоферу принадлежавший Джерри старый «шеви».

Сюда едет Джерри…

Сюда едет Джерри… чтобы убить мою мать.

Кристоферу нужно было срочно выбираться из воображаемого мира. Срочно выбираться и спасать маму.

– Мы пришли, – шепнул славный человек.

Славный человек со скри-и-и-пом открыл дверцу холодильника. Задней стенки у него не оказалось. Ее заменял огромный пласт слежавшейся грязи.

– Что это? – спросил Кристофер.

– Мое последнее убежище, – ответил славный человек.

Опустившись на колени, он расчистил пол и обнажил некое подобие люка. Откинул крышку – и Кристофер увидел длинную лестницу, ведущую в какое-то помещение, вроде бомбоубежища.

– Это место она еще не нашла, – прошептал славный человек. – Я приберегаю его на крайний случай. Нужно спрятать тебя до рассвета.

Кристофер залез в холодильник. Славный человек бесшумно затворил дверь изнутри. Кристофер последовал за ним вниз по длинной лестнице. Стоило им добраться до низу, как славный человек сложил гармошкой лестницу. Пружины застонали, ступеньки спрессовались и ушли под землю. Славный человек зажег керосиновую лампу. Открыл сумку-холодильник с припасами: бутылки с водой, кока-кола, фрукты, сыр, конфеты.

– Откуда это у тебя? – спросил Кристофер.

– От людей, которые сидят на диетах. И в страшных снах видят съестное. Если его забрать, они спорить не будут. Поверь. Мы сделаем им одолжение, – сказал славный человек.

Кристофер набрал, сколько мог удержать, как будто изображал переполненную магазинную тележку.

– Сласти оставь, – предостерег славный человек. – Нам же только до рассвета продержаться. Сейчас перекуси – а там уж тебе будет не до съестного. Нам необходимо вызволить тебя отсюда до полуночи. Береги силы.

Нехотя обменяв «Сникерс» на яблочное пюре, Кристофер сел на пол. И обвел взглядом убежище славного человека. Скромное, неказистое. Раскладушка. Шкафчик. Что-то из вещей. На стене – ходики. Вот только ходики эти не отсчитывали ни часов, ни минут.